Голод богов - Страница 8

К оглавлению

8

— Любовь моя, но как же иначе? — недоуменно спросил барон, — Мой отец называл меня так же до моей первой битвы, а его называл также мой дед. Если мы не будем блюсти обычаи, мы перестанем быть Пампа, раздери меня черти!

— Скажите, дон Тага, — продолжал, тем временем, Румата, — вы ведь, наверно, долго говорили с Кирой. Быть может, услышали от нее еще что-то достойное внимания?

— Вы правы, дон Румата, — ответил баронет, слегка наклонив голову в знак уважения, — не даром говорят, что вы не только доблестный, но и мудрый человек. Вот что она сказала: «я знаю, кто будет искать меня, почему и зачем — и он найдет меня там же, где ты меня нашел, если поспеет до солнцестояния». Не вас ли она имела в виду, благородный Румата?

— Меня, — подтвердил он, — благородные доны, дражайшая баронесса, я выезжаю немедленно. Нехорошо заставлять даму ждать.

— Эх, горячая кровь! — провозгласил барон, — ну, что ж. Эй, там, седлайте коня благородному дону Румате!

** 3 **

… До солнцестояния был еще вагон времени — но Румата торопился. Только ли потому, что события развивались стремительно и не допускали и часа промедления? Или же он просто не мог откладывать встречу, при одной мысли о которой его сердце убыстрялось чуть не вдвое?

Ируканский тракт был прекрасно знаком ему, так что он мог рассчитать время. Из замка Бау он выехал чуть за полночь — значит к рассвету будет у корчмы «Золотая подкова». Там надо дать коню подкормиться, напиться и передохнуть. Часа два. Потом до урочища Тяжелых мечей и дальше вдоль Бычьего ручья, через сайву, до самых предгорий. Это значит, увидеть Киру еще засветло… пусть на закате. Если ничего не случится по дороге. А по дороге, как на зло, всегда что-нибудь случается… «Буду рубить, — подумал Румата, — извините ребята, мне в этот раз никак нельзя опоздать, и, если что, рубить буду по настоящему. Не знаю, что вам может быть от меня нужно — но я очень-очень тороплюсь».

… По землям Пампы он проехал без всяких приключений. Немудрено. Если и один Пампа мог навести страх на целую ночную армию — что же говорить теперь, когда есть еще дон Тага, способный бросить конную сотню на прорыв через десятитысячное войско.

Хозяин «Золотой подковы» испугался было нежданному гостю, что колотил в дверь ни свет, ни заря — но, узнав Румату, тут же приободрился и, покрикивая на жену, служанку и пару подростков, мигом организовал корм коню и завтрак благородному дону. Благородный дон уплетал окорок, запивая молодым вином, а корчмарь уселся напротив с кружкой браги — мало ли что захочет спросить богатый постоялец (а уж о его богатстве корчмарь знал не понаслышке).

— А не знаешь ли ты, любезный, о некой девице, называющей себя посланницей Хозяйки? — поинтересовался Румата, небрежно бросив обглоданную кость в угол.

Корчмарь чуть не поперхнулся брагой и поспешно обмахнулся большим пальцем, отгоняя Нечистого.

— Ох, спросите же вы, благородный дон. Кто ж так вот поминает Хозяйку в здешних местах? Надо или Лесная говорить, или Спящая, или Светлая. А то, неровен час…

— Не верю я в эти бабские сказки, — жестко перебил Румата, — так есть что про нее?

Корчмари, как известно, живут не только закуской-выпивкой, но и новостями-байками.

— Верно, похоже, попы говорят — последние времена настали, — понизив голос, начал корчмарь, — вот, Старые боги проснулись. Сперва Лесная, а потом, видать, и Рогатый проснется. Вот тогда всему и конец.

Румата стал лихорадочно вспоминать… Лесная… Рогатый… Старые боги… Мы же ни черта не знаем про то, что было до здешнего средневековья…. Чем была Метрополия до того, как, по преданию, Господь вышел к народу из Питанских болот… Местные попы, как водится сожгли все манускрипты, а заодно и всяких жрецов-колдунов. А ведь замечал же я, как темные крестьяне тайком оставляют кому-то в лесу у особых камней первый каравай хлеба и голову домашнего сыра… Замечал и забывал — мало ли какие суеверия у темного народа… Эх, историки, хвостом вас по голове…

А корчмарь ерзал и сопел — явно было у него еще, что рассказать, да вот думал-прикидывал — а стоит ли раньше времени язык распускать…. Раньше какого времени? Летнего солнцестояния?

— Так что, любезный, пойдет эта… Лесная войной на Орден?

— Как есть, пойдет, — ответил корчмарь, после недолгих колебаний, — как проснется Рогатый, так сразу и пойдет. Все говорят.

— И что думаешь — устоит Орден? — лениво спросил Румата, прихлебывая легкое вино.

— Ну, как ему устоять, благородный дон? — начал рассуждать корчмарь, — если герцогских-то гвардейцев и тех вмиг посекли. А у Ордена — что? Мужиков вроде меня научили на коне скакать, да пику держать. Оно, конечно, Орден большое войско выставить может, побольше, чем его высочество. Но ведь и Лесная людей наберет. И здешних, и кто разбоем промышлял, и охотников, и варваров — тамошние колдуны ей поклоняются, а их слово — закон.

— Арата Горбатый тоже много собирал, — заметил Румата, — но просто мужиков, даже против тех же мужиков, но обученных, не выставишь.

— Так-то оно так, — согласился корчмарь, — разбили орденцы Арату, почитай, всех его людишек положили. Но у него разве войско было? Толпа. А у Лесной-то войско настоящее. Не знаю, как это по-вашему зовется.

— Правильный строй, — подсказал Румата.

— Вот-вот, благородный дон. И строй правильный и оружие тоже не какое попало.

— А откуда, кстати, оружие?

— А оттуда, благородный дон. Лесная сперва все монастыри в предгорье до последней нитки ограбила. И потом — ей же все клады открыты. И все золотые жилы в горах. Ходи, да собирай. Ясное дело — если золота, как у дурачка соплей, так и оружие будет, и ландскнехты, и обоз, и сапоги справные, и бойцы сытые.

8